– Селивестр Демьянович, давайте ещё немного процитируем Калюжного. На мой взгляд, он очень точно определил направление, в котором вы работаете. Ваши книги в музее составят целый раздел экспозиции, рассказывающей о труднейших годах коллективизации.
– Не возражаю. Вот эти слова: "Необходимо создать в нашей жизни новое направление документальной литературы, то есть краеведческое. Каждая деревня, всякое село имеет право на свою родословную в виде летописных сводов и т. д. Нет родов, недостойных внимания краеведа. Довольно нас дурачили в этом смысле". А что касается совета Калюжного об иллюстрировании книги фотографиями и документами, я сделал это в книге "Горше полыни". Когда Григорий Петрович писал мне это письмо, книга ещё не вышла из печати "Трудная судьба Акатки", моя первая книга, была напечатана в типографии города Дивногорска, увидела свет в мае девяностого года. В ней я рассказывал об истории заселения и становления старейшего села в Назаровском районе – Павловки, историческое название этой деревни – Акатка. Первые рассказы о деревне я услышал от своей бабушки Прасковьи Устиновны, а также от деда Евстигнея Устиновича. Они помнили деревню, когда та была с пятью избами, а самая большая – у Калины Павловича Павлова, первого поселенца над речкой Акаткой. Рассказы о нём и других жителях Акатки и составили канву моего повествования. После выхода книги я получил много писем от людей, о которых писал, от их родственников с просьбой продолжить рассказ об Акатке. Для полноты исторических событий я вновь обратился к временам девятнадцатого-начала двадцатого столетия. Эта книга, выпущенная за счёт собственных средств в декабре 1991 года, отпечатана в полиграфическом объединении "Сибирь" Красноярска и снабжена фотографиями людей, о которых рассказываю. Она состоит из двадцати глав, в каждой из которых – подлинные истории людей, живших на этой земле. Со всеми людьми ныне здравствующими, я знаком, а о тех, кто ушёл из жизни, знаю по рассказам их родственников.
– Почему вы, человек весьма и весьма далёкий от литературного труда, взялись написать эти книги? Как вам удавалось сочетать работу, очень ответственную, главного бухгалтера Гляденского совхоза с этим скрупулёзным трудом?
– Многие рассказы старожилов во мне с раннего детства. В начале тридцатых годов я, тогда совсем ещё мальчишка, был лишён всяких гражданских прав. Я испытал на себе презрение, голод, унижение, обездоленность. На моих глазах происходило варварское уничтожение деревень. Только за два-три года из родной деревни Павловка было увезено более сорока домов, лучших, добротных, недавно построенных. У моего отца было отобрано всё подчистую: скот, хлеб, последние семена, нас изгнали с земельных наделов, и из крепкой середняцкой семьи мы превратились в нищих. И пошли по миру. С тех пор моя цепкая детская память и хранит воспоминания о тех деревнях, где мне подавали кусочек хлеба. Собственными ногами я исходил Аргинскую излучину вдоль и поперёк и наперечёт знаю те деревни, которые исчезли с лица земли. Моя книга "Аргинская излучина" повествует о судьбах этих деревень. Как ураган прошёл над моим родным Причулымьем и унёс с собой в период с тридцатого по семидесятый годы более двадцати деревень. Долгие годы я ходил с ощущением, что мне просто необходимо рассказать об этом, я почему-то был уверен, что если я этого не сделаю, никто другой не сделает. В том, что обязательно напишу, был уверен. В течение нескольких лет каждый выходной я ходил на работу и писал, пока в конторе никого не было. Я плохо себе представлял, а если откровенно, то и вовсе не думал, что смогу напечатать всё, что удалось сделать. Спасибо Борису Яковлевичу Сикору: с его лёгкой руки и большой помощью мои книги увидели свет. В своей книге "По острию", которая тоже вышла в Дивногорске, я выражаю свою признательность и благодарность Борису Яковлевичу, Екатерине Фёдоровне Сас за практическую помощь в издании этой книги.
– Что послужило отправной точкой в создании этой книги?
– Моё знакомство с Николаем Николаевичем Спорыхиным, отт рядового красноармейца он вырос до помощника командира взвода. В 1943 году он командовал отделением, затем взводом в 19-м гвардейском полку имени Панфилова. Он оказался интересным человеком, отличным рассказчиком. Я заинтересовался темой войны, политических репрессий тридцатых годов. Вёл большую переписку с архивами КГБ, получил поддержку в этом плане от Валерия Сергиенко. Я располагаю сегодня документами о своих репрессированных земляках. В частности, о Василии Ефимовиче Соболеве, это мой дядя. Был арестован 15 февраля 1938 года. Как забрали его тогда, больше ничего о нём и не слышали. И вот мне удалось получить документы о причине его ареста, естественно, сфабрикованной, копию свидетельства о смерти. Она произошла 11 июня 1958 года, в графе "причина смерти" написано "расстрел". Очень просто и жутко. Эти документы и часть других я тоже сдал в музей. Считаю, это именно то место, где и должны храниться такие документы. Когда я писал свои книги, я думал о необходимости сохранения для потомства истории тех мест, где провёл свои детские, юношеские годы. Я и сам знал, что материал, который собрал, уникальный, но особенно приятно было узнать, что московское общество "Энциклопедия российских деревень" намерено включить мои материалы об истории ушедших деревень в книгу под условным названием "Письма крестьян о коллективизации".
– Как вам удалось установить связь с этим обществом?
– Когда вышли мои книги, издательств отправило их в публичную библиотеку в Москве, я сам отправил рукопись "Трудной судьбы Акатки" в редакцию "Сельской жизни", я получил тогда много писем. Редактор отдела социального развития газеты Костюков посоветовал мне обратиться в это общество. Там проявили интерес к моему труду. Вот таким образом всё и сложилось.
– Сейчас над чем-то работаете?
– У меня готова ещё одна книга, но собственных средств для её издания уже не хватит.
Прим.: орфография автора сохранена.
