О том, что Гуляев, будучи главным бухгалтером Гляденского совхоза, вдруг встал на стезю сочинительства, в местной газете, в краевых написано достаточно много и подробно. И всё-таки удивительный этот факт продолжает волновать людей, заставляет перечитывать книги этого далеко не профессионального автора.
Первым внимательным читателем, который читал рукописи Гуляева профессионально, была корректор редакции газеты "Советское Причулымье" Валентина Кирилловна Великих. Ни сам автор, ни она не думали в ту пору, что рассказы эти смогут в дальнейшем сложиться в книгу. Тем более не думали, что книга увидит свет. Селивестр Демьянович, в отличие от многих начинающих писать, отдавал себе отчёт в том, что нет у него ни специальных знаний, нет пока необходимого литературного слога, нет опыта. Однако желание это – рассказать людям о том, что видел своими глазами в собственной жизни, как исчезли с лица земли исхоженные им пешком деревни Аргинской излучины, что получили крестьяне в результате массовой добровольно-принудительной коллективизации, – было настолько велико, что в один прекрасный момент он взял чистый лист бумаги и начал писать.
Книги, как известно, вышли самиздатом: "Трудная судьба Акатки" в мае 1990 года в типографии г. Дивногорска, "Аргинская излучина" в декабре 1991 года в полиграфическом объединении "Сибирь" г. Красноярска, "Горше полыни", "По острию" – в Дивногорске, в Назаровской типографии "Скорпион", "Медвежья улыбка". Здесь же – последняя книга рецензий, изданная при финансовой поддержке АО "Владимировское" и его директора Виктора Раздуева. Надо сказать, что эта книга не для широкого круга читателей, скорей для внутреннего пользования. Она может сослужить хорошую пользу тем, кто захочет исследовать творчество Гуляева, познакомиться с фрагментами его обширной переписки.
Известно весьма нелестное отношение к самиздатовской литературе со стороны мэтра отечественной литературы Виктора Петровича Астафьева, высказанное им со страниц одной из последних повестей "Так хочется жить", опубликованной в журнале "Знамя". Мысль его сводится к тому, что эта литература, невостребованная в своё время именно по причине низкого художественного уровня, теперь, извлечённая из сундуков и письменных столов, на жалких рахитичных ножках устремилась на прилавки. И помог ей в этом никем и ничем не контролируемый самиздат. Трудно не согласиться с таким определением. Однако и польза от самиздата всё-таки есть. В тоннах макулатуры вдруг сверкнёт маленький драгоценный камушек. Вспомните первый сборник Марины Цветаевой, изданный ею на собственные средства, свезённый на тележке в книжный магазин и замеченный маститыми поэтами начала века, среди которых Марина заняла своё достойное, никем не занятое место.
В случае с Гуляевым мы имеем уникальный пример больше исследовательской, краеведческой, документальной, нежели художественной литературы. Достаточно здесь привести слова писателя Григория Калюжного, с которым у Селивестра Демьяновича завязалась переписка. "Всё же ценность вашего труда, – пишет Калюжный, – в историчности. Если бы довести дело до конца, иллюстрировав книгу фотографиями, документами, она бы обрела статус документального источника, стала своего рода "музеем на дому". Необходимо создать в нашей жизни новое направление документальной литературы, то есть краеведческое. Каждая деревня, всякое село имеет право на свою родословную в виде летописных сводов. Нет родов, недостойных внимания краеведа".
В нашем районе Гуляев стал первым человеком, кто в своих произведениях постарался рассказать о совершенно не исследованной странице истории, и в этом его заслуга. Сейчас Селивестр Демьянович озабочен тем, чтобы собрав свои произведения воедино, издать двухтомник. Общий тираж изданных Гуляевым книг составил 27 тысяч. Большинство из них проданы или бескорыстно подарены автором своим героям и знакомым.
Хочется верить, что задуманное С. Д. Гуляеву удастся осуществить, тем более, что он всегда находил поддержку в лице руководителей района, директоров крупных предприятий. В частности, М. П. Барковского, В. П. Раздуева, П. Г. Микова. И пожелать Селивестру Демьяновичу доброго здоровья и хорошего литературного редактора.
Прим.: орфография автора сохранена.
